Подглядывающий
В майском матче против «Ростова» Игорь Акинфеев разорвал крестообразные связки колена и на полгода перевел себя в категорию зрителя. Взглянув на российский футбол со стороны, первый вратарь страны не смог скрыть удивления. PROСПОРТ встретился с поднакопившим впечатления Акинфеевым и записал его мысли о скоростях и деньгах, судьях и стадионах, соперниках и смысле жизни.
Российский футбол очень медленный. Это первое открытие, которое я сделал, превратившись в зрителя. Когда ты на поле, то находишься в другом пространстве – думаешь только о том, как бы тебе не забили. Когда ты на трибуне или у телевизора, за игрой наблюдаешь совершенно по-иному. Низкие скорости – главное наблюдение. Причем медленным наш футбол кажется и по телевизору, и в живую. Если не брать игры ЦСКА, то по пятибалльной шкале я поставлю нашему чемпионату тройку. Сейчас, правда, чемпионат я почти не смотрю. Только ЦСКА и большие матчи лидеров.
Трансляции у нас удручающего качества. Например, Владивосток: понятно, что там сигнал идет с небольшой задержкой. Но когда момент прошел, камера переключается, а потом снова возвращается на прежнее место – это не трансляция; я вообще не понимаю, что происходит. Или Ростов: там все снимают с одной камеры, поэтому основная часть моментов не видна. У нас говорят, что перед этим чемпионатом закупили камеры, и качество трансляций улучшается. Незаметно.
Уровень чемпионата не растёт. Растут отдельные команды. Правда, не всегда понятно, во что они играют. Сначала проигрывают 0:3, а потом выигрывают 4:0 – каша какая-то.
У ЦСКА бывают плохие игры, но их очень мало. Впрочем, в вопросе зрелищности очень многое зависит от стадиона. «Динамо» - огромная чаша, почти всегда полупустая, а зрители сидят за 20 км от тебя. То ещё зрелище! Самое удивительное, что не дают сносить стадион. «Лужники» тоже не самая удобная арена. У меня хорошее зрение, но половину моментов из «Лужников» я не вижу. Я в принципе не люблю стадионы, где есть беговая дорожка, - это не для футбола, это для легкой атлетики. Для меня лучше поиграть на стадиончике нашей базы в Ватутинках, чем в «Лужниках». Пусть там только одна маленькая трибуна, зато она будет полной и мы с болельщиками будем хорошо друг друга видеть.
ЦСКА сейчас строит даже не стадион, а дом. Мой дом – именно так я его и воспринимаю. Я с четырех лет в ЦСКА и очень жду момента, когда у нас будет большая и красивая арена. Ее появление – шаг в клубной истории. Когда стадион построят, болельщиков будет намного больше – они будут ходить не просто смотреть футбол, а интересно провести время. Как на «Локомотив»: у них ведь болельщиков 5000-7000, но на матчи ходят по 15 000. А всё потому, что стадион хороший.
До того как Кержаков уехал в Испанию, было видно, под каким прессом он находится в Петербурге. А тут приехал в «Севилью» и раскрепостился. Почему? Ему просто дали играть в футбол. У нас ведь команды играют как из-под палки. А там футболисты именно хотят играть. Это несложно делать, когда стадионы и поля хорошие, а болельщиков на трибунах битком.
В нашем футболе уже два с половиной года как новая власть, но никакого резкого развития нет. Как вообще футбол может развиваться, если у нас штампуют искусственные поля – даже в тех регионах, где летом 45 градусов жары? Шанс на спасение один – чтобы ФИФА и УЕФА сжалились над Россией и отдали нам чемпионат мира или Европы и мы стали строить стадионы с натуральными полями.
Все радовались за Украину после того, как ей отдали Евро-2012. Плакать надо, а не радоваться! Потому что России теперь дадут такой крупный турнир не раньше, чем через 20 лет. Продвигать надо свою страну – и в футбольном плане и в жизненном. Город, который принимает такой турнир, зарабатывает огромные деньги, хотя бы за счёт футбольного туризма. У нас этого как будто не хотят.
Я сторонник того, чтобы пренебрегать красотой игры ради победы. Если ты занимаешь первое или второе место даже при плохой игре, ты уже в Лиге Чемпионов. Можно играть красиво и проиграть 0:1. Или играть плохо, но выиграть 1:0. Я выбираю второй вариант: эти три очка нам пригодятся в борьбе за чемпионство в конце сезона. Понимаю: болельщикам важно, чтобы были пассики, красивые голы. Но это не балет, это футбол. В этой игре всем нужен результат.
Все знают, что в европейском футболе я больше других люблю «Валенсию». Там играет мой любимый вратарь Сантьяго Канисарес. Этим летом ему взяли сменщика – Хильдебранда из «Штутгарда». Так вот Хильдебранд, да и вся немецкая манера игры, мне не нравится. Все эти прыжки, перевороты, игра на публику… Зачем прыгать за мячом, если можно сделать шаг поймать его руками? Ну можно прыгнуть на нижний мяч, чтобы тебе похлопали. Но если ударили с 40 метров и ты ждёшь, когда мяч приблизится, чтобы отбить его в прыжке, - этого я не понимаю. Наверное, тут сказывается мое общение с Сергеем Овчинниковым, который за счет этого подхода играл долго и уверенно.
Канисареса я люблю за стабильность. Человеку 37 лет, но он по-прежнему бодрый, бегает-прыгает, весь из себя задорный. За те семь лет, что я за ним слежу, это самый стабильный вратарь в мировом футболе. Первый раз я его увидел в финале Лиге Чемпионов против «Реала». Как сейчас помню момент, когда после удара Рауля мяч летел в девятку. Большинство других вратарей прыгнули бы и нарисовались бы в картинке. Канисарес за счет ног добежал и поймал мяч руками. У меня такая же философия.
Примером зрелищной игры вратаря считается удар скорпиона*, который как-то сделал колумбиец Рене Игита. Я, когда это увидел, покрутил пальцем у виска. Хорошо, что он позвоночник себе не сломал.
В жизни я стараюсь учиться на своих ошибках. Если прокололся – не повторять. Главное – прожить жизнь правильно: она одна, и всего можно не успеть. Кинешься что-то менять годам к 50, а время-то ушло.
В этом сезоне все с какой-то озлобленностью относятся к «Зениту» из-за размеров их бюджета. Мое мнение: если у людей есть деньги, почему они не могут ими распоряжаться? Они хотят создать команду европейского уровня. В жизни ведь главное не то, богатый человек или бедный. Если в голове хорошие мысли, Господь тебе в любом случае будет помогать. А если нет – даже с деньгами ничего не получится.
Меня деньги не портят, это я могу сказать точно. Я не из тех, что в конце каждого месяца звонит в банк и узнает, сколько в этот раз перевели на мой счёт. Да, это хорошо, что я не бедствую и многое могу себе позволить. Но деньги на втором плане. Моя цель – прожить правильную жизнь. Что значит «правильная»? В жизни есть много недоброжелателей. Огораживать себя и своих близких от них и есть правильная жизнь.
Это не дело, когда журналисты и болельщики считают чужие деньги. Каждый должен смотреть в свой огород и не подвергать сомнению, то чего другие добивались годами. Если простой человек отбегает хотя бы один предсезонный сбор, домой он не приедет. У футболистов таких сборов как минимум три в году, и на них они потом и кровью зарабатывают свои деньги. Свой первый контракт я подписал в 2003 году. Сумма была маленькой, даже смешной по сравнению с той, которую сейчас платят молодежи. Сначала я собирал деньги на машину – такую, чтобы не стыдно приехать на базу. Потом стал откладывать на квартиру. Через год ее купил. Так что все эти годы я жил как многие представители среднего класса. На меня не обрушили миллионы, я шел ко всему шаг за шагом.
Нас с детства учат, что здоровье – это самое-самое главное. Что любая ссадинка – это плохо. Настоящую цену здоровью понимаешь, только получая серьезную травму вроде моей нынешней. Хотя даже сейчас я готов сказать, что в жизни есть вещи, которые дороже здоровья. Родители, например.
За то время, что я играю и выигрываю с ЦСКА, я ничуть не испортился. Наоборот, я тал лучше. Спокойнее. В 17-18 лет ты играешь и хочешь всем доказать: я такой хороший, все отбиваю, а если что не так, то это судья неправ. Потом я понял: в жизни все могут допустить ошибку – сегодня это сделал арбитр, завтра я. Переломным моментом был матч с Самаре в 2004 году, когда меня удалили за стычку с Короманом. Никто весь момент не видел, записи хорошей не было, зато все сфотографировали: Акинфеев ударил Коромана. Посмотрел бы я на тех, в кого зарядили с двух метров и попали мячом прямо в голову, прямо рядом с виском! Короман – игрок, у которого нет человеческих качеств. Убеждался в этом каждый раз, когда против него. Все знают, как он провоцирует соперников на поле. Тем не менее после того матча у нас был достаточной жесткий разговор с отцом. После этого у меня есть четкая грань в голове. Даже когда ситуация нервная, организм вскипает, я стараюсь держать себя в руках.
Конкуренция считается очень хорошим понятием, но я ее не приветствую. Я ни с кем не конкурирую, я играю как могу. Сумасшествие, которое постигает вратарей из-за повышенной конкуренции, - это миф. Чтобы его доказать, приводят факт о вратарях, которые были склонны к одиночеству и ни с кем в команде не общались. Я вот считаю себя очень открытым и веселым человеком.
В России каждый арбитр судит как умеет. Умеют немногие. Из полутора десятков человек, которые работают на наших матчах, есть шесть-семь судей, способных провести игру на высоком уровне. При этом я особенно много внимания на судей не обращаю. Да, обидно, когда тебя засуживают, когда лишают голов. Но жизнь все расставит на места. Вот де Сантис в апрельском дерби 2006 года удалил меня с поля за то, что я якобы сыграл рукой не пределов штрафной. Потом его обвинили в коррупции и отстранили от судейства на четыре года. Пусть это будет ответом спартаковским болельщикам, которые по-прежнему кричат, что в том матче у меня была рука. Никакой руки там не было в помине!
До того как Хиддинк приехал в Россию, мне было очень интересно, что это за человек. Когда познакомились, понял – человек хороший. Он открыт и честен: все недовольства выскажет в лицо и не будет говорить что-то за спиной. Меня он полностью устраивает.
Федун как-то сказал, что роль тренера в команде равна 10%. Мне кажется, человек слукавил. На мой взгляд, разделение равно – 50 на 50. Тренер выбирает состав, наигрывает схемы, штрафные, стандарты. Он придумывает – мы воплощаем. В итоге получаются те самые половинки, которые дополняют друг друга. Наши европерспективы зависят от игры с Англией, это всем понятно. Сейчас Англия – непонятная команда: вроде бы такая же классная, но может потерять очки на своем поле в игре с Македонией. Все будет зависеть от нашего настроя. В игре с Хорватией он был не тем, что нужно, - мы чего-то испугались. За полтора часа ни разу не подошли к воротам, единственный полумомент создали после дальнего удара.
Я с Англией не сыграю. И в начале Лиги Чемпионов – тоже. У нас была беседа с Валерием Георгиевичем, и он сказал: лечись столько, сколько тебе нужно. Это не шишка, которая рассосётся за пару дней. Это серьёзная травма, и лечить её надо тщательно. Так что ближайшие матчи сборной я буду смотреть с трибуны, а сыграю за неё на чемпионате Европы.
____________________________________
*Удар скорпиона - сложнейший акробатический прием, изобретенный знаменитым вратарем сборной Колумбии Рене Игитой. Южноамериканский голкипер водил дружбу с Диего Марадонной, попал в тюрьму за проделки с наркобароном Пабло Эскобаром, пропускал голы с центра поля и любыми способами старался развеять скуку в рамке ворот. В 1995 году во время товарищеского матча Англия - Колумбия на стадионе "Уэмбли" Джейми Реднапп пытался выполнить подачу в штрафную, но мяч свалился с ноги и полетел в ворота. Игита не стал ловить мяч руками и, дождавшись, когда он опустится ему на спину, резким ударом обеих ног выбил его в поле. Британский телеканал Chanel4 включил этот удар в список 100 самых выдающихся спортивных моментов, поставив его на 92-е место.
Последователи у Игиты нашлись и среди полевых игроков. В марте этого года в матче Кубка УЕФА бразильский полузащитник "Шахтера" Матузалем точно таким же ударом забил год в ворота "Севильи".
Вратарь сборной России Игорь Акинфеев считает этот трюк глупым лихачеством.